Русь Синеокая добро и красота

 

Николай Клюев и Николай Рубцов

 7. Голуби белые(муз. Виктор Панченко, сл. Николай Клюев)
 8. Моя головушка(муз. Ольга Никитина, сл. Константин Бальмонт)
 9. Прощальная песня(муз. Юрий Смирнов, сл. Николай Рубцов)
 10. В минуты музыки печальной(муз. Борис Емельянов, сл. Николай Рубцов)

7. ГОЛУБИ БЕЛЫЕ

/ Эрмитажный фильм: Руслан Богатырев (Валдай, 2021).

/ муз. Виктор Панченко, сл. Николай Клюев
/ аранж. Олег Князев   / исп. Руслан Богатырев

Музыку написал Виктор Иванович Панченко (1929-2012), замечательный композитор из Петербурга. Особенно ярко в его творческом наследии выделяются песни на стихи Николая Клюева и Сергея Есенина.



Вы, деньки мои — голуби белые,
А часы — запоздалые зяблики,
Вы почто отлетать собираетесь,
Оставляете сад мой пустынею.

Аль осыпалось красное вишенье,
Виноградье моё приувянуло,
Али дубы матёрые, вечные,
Буреломом, как зверем, обглоданы.


Аль иссякла криница сердечная,
Али веры ограда разрушилась,
Али сам я — садовник испытанный
Не возмог прикормить вас молитвою.

Проворкуйте, всевышние голуби,
И прожубруйте, дольние зяблики,
Что без вас с моим вишеньем станется:
Воронью оно в пищу достанется.


По отлёте ж последнего голубя
Постучится в калитку дырявую
Дровосек с топорами да пилами,
В зипунище, в лаптищах с оборами.

Час за часом, как поздние зяблики,
Отлетает в пространство глубинное…
Чу! Как няни сверчковая песенка,
Прозвенело крыло голубиное.

(1914-1916)

Из сборника «Песнослов. Книга первая». Опубл.: Клюев Н. Песнослов. Кн. 1. Пг.: Лит. изд. отд. Нар. комиссариата по просвещению, 1919.

Из тетрадей и записных книжек Георгия Васильевича Свиридова.

Николай Алексеевич Клюев — гениальный поэт, автор стихов неописуемой красоты и силы. Его творчество оказало огромное влияние на русскую поэзию. Когда подражают манере поэта, это рождает только эпигонство.

Клюев открыл великий материк народной поэзии, народного сознания, народной веры. Он прикоснулся к глубоким корням духовной жизни Русского племени, отсюда его изумительный цветастый, образный язык.

Влияние Клюева не только породило эпигонов, имена которых ныне забыты. Его мир вошел составной частью в творческое сознание: Блока, Есенина, Александра Прокофьева, Павла Васильева, Б.Корнилова и особенно, как ни странно, — Заболоцкого в его ранних стихах, Николая Рубцова.

Есенин — это не нытик, не слюнявый, дряблый пьянчужка, не мещанин, поющий под гитару, каким его хотят изобразить люди из литературного цеха. Есенин — это великий поэт, чьё сердце надрывалось от боли [и тревоги] за Родную землю и Родной народ...

У Есенина после «Пугачёва» национальная трагическая тема сменилась темой личной, трагедией личной судьбы: «Москва кабацкая», «Исповедь хулигана», «Любовная лирика» и т.д. Клюев же, не имевший личного (мирского), — оно было порочным, запретным, не подверженным огласке, – весь ушёл в апокалиптическую тематику, и в этом достиг своей высоты! Поэтов такого масштаба теперь — вообще — нет!..

Для меня они – величайшие русские поэты нашего века, есть нечто апостольское в их типах: нежное от Иоанна в Есенине и суровое — от Петра в Клюеве...

Блок, Клюев, Есенин — первыми из поэтов пошли навстречу революционерам и первыми же погибли от их рук. Именно они первыми нашли гибель, абсолютно не поняв, что после «многоценного вала» суматохи и беспорядков Гражданской войны у Власти, неожиданно для многих и многих, оказалась твёрдо организованная интернациональная Партия.

В первых десятилетиях XX века пробудился интерес к старине, к исконным началам народного духа. Он был свойственен, пожалуй, всем искусствам без исключения. Музыканты — главным образом эстетические любования. Клюев тронул глубинные народные истоки более глубоко, чем это сделали музыканты (Стравинский, Прокофьев), которые видели в этом только эстетическую ценность. Они использовали фольклор, наряжая его в новую оправу в соответствии с общим движением, но отвергнув его внутреннюю сущность, её сокровенное содержание в литературе и искусстве.

По прошествии более чем полувека выяснилось: искусство, которое считалось архаичным, устаревшим, оказалось смотрящим вперёд, необыкновенно современным, благодаря своему духовному космизму, вселенскости и грандиозности образов; в то время как искусство, кичившееся своим передовизмом, называвшее себя искусством будущего, оказалось безнадёжно устаревшим, не заметившим того главного, что предстояло и, я уверен, ещё предстоит.

Многоуважаемый Сергей Иванович!

Ваше письмо произвело на меня исключительно большое впечатление. Я много раз перечитывал его, читал своим близким.

Какое счастье, что на свете (у нас в России) существуют подобные Вам, редкие люди, живущие столь глубокой внутренней жизнью. Присланные Вами стихотворения Н.А.Клюева — изумительны, я их не знал. У меня есть ещё его книга, недавно изданная в «Библиотеке поэта».

Поэт он — несомненно гениальный. Влияние оказал громадное и на Блока, и на Есенина, в значительной мере выросшего под его воздействием, осознававшего это и потому старавшегося отпочковаться, освободиться (этим и объясняются резкости Есенина по отношению к нему!). Повлиял Клюев и на А.Прокофьева (ранние, лучшие его стихи), и на Заболоцкого (как это ни странно), и вообще на многое в литературе. Он предвосхитил пафос и отчасти тематику лучшей современной прозы и т.д. Как прискорбно, что имя его покрыто до сих пор глубокой тенью. Место его в Русской литературе — рядом с крупнейшими поэтами XX века.

Писать музыку на его слова соблазнительно, но неимоверно сложно. Поэзия его статична; это — невероятная мощь, находящаяся в состоянии покоя, как, например, Новгородская София или северные монастыри. Стихи его перегружены смыслом, символикой и требуют вчитывания, вдумывания. Музыка же должна лететь или, по крайней мере, — парить. В Клюеве слишком много Земли (но не «земного», под которым подразумевается светское, поверхностное). Он весь уходит в глубину, в почву, в корни.